Вражда возобновилась, и Джейми был недоволен этим. У него и дома хватало забот, чтобы еще беспокоиться о Фергюсонах. Правда, Фергюсоны сами нарвались, и теперь деваться некуда.

Но во время долгой дороги домой Джейми не думал о новых набегах. Все его мысли занимала прекрасная девушка в уединенной долине, таинственная дева с кожей, как жемчуг и волосами цвета темного пламени.

Июнь 1541 года Ангусшир, Шотландия

Шийна Фергюсон смотрела со стены замка Тауэр-Эск на раскинувшуюся внизу мирную равнину, но мысли у нее были далеко не мирные. Ранняя пташка по натуре, она наблюдала, как розовеет рассветное небо, состязаясь в цвете с зарослями розовато-сиреневого вереска. Шийна злилась, потому что ей запретили покидать замок даже для коротких верховых прогулок, даже в сопровождении дюжины слуг.

Несправедливо. Но все пошло скверно в эти дни, и только потому, что Маккиннионы в прошлом месяце решили нарушить перемирие, длившееся целых два года. Два мирных, безопасных года Шийна наслаждалась той же свободой, какую знала в детские годы. Она была старшей из четырех дочерей и любимицей Дугалда Фергюсона, о ней заботились как о драгоценной наследнице, до тех пор, пока не появился долгожданный наследник. Когда родился Найел, она осталась любимой дочерью — но всего лишь дочерью.

Как ни странно, она никогда не испытывала неприязни к Найелу. Любила маленького братца со дня его рождения. В свои шесть лет Шийна была настоящим сорванцом, ее ужасно избаловали, но она пришла в восторг от того, что после рождения трех ее сестер на свет появился мальчик.

Их любовь друг к другу удивляла всех. Казалось бы, Найелу должна быть ближе сестра Фьона — разница в возрасте между ними составляла всего один год. Но он привязался к Шийне; это Шийна его развлекала, это Шийна давала ему любовь, в которой он нуждался, пока превращался из крохотного ребенка в юношу. Они до сих пор были неразлучны. Шийне исполнилось девятнадцать, давно пора замуж, а Найелу всего тринадцать, и он в большинстве случаев вел себя еще по-ребячьи.

В минуту полной «взрослости» Найел согласился с отцом, что Шийна должна оставаться в стенах замка. Днем в окрестностях стало небезопасно. Это и было самое досадное: днем набег мог совершить только клан Маккиннионов. Все остальные, включая и самих Фергюсонов, занимались подобными делами по ночам. Но храбрые Маккиннионы наносили удары в дневное время.

Страх, охвативший всех в последний месяц, был отвратителен, а в жизнь Шийны он принес всяческие перемены: потерю свободы, угрозу замужества и слишком много споров. В пререканиях и ссорах с сестрами не было ничего нового, но нелады с отцом вызывали у Шийны чувство одиночества, отрешенности. И почему бы им, спрашивается, не ладить? Что плохого в ее желании выйти замуж только за того, кого она полюбит?

Что верно, то верно: когда она была еще ребенком, шли разговоры о браке, в результате которого будет создан могущественный союз кланов. Но эти разговоры прекратились два года назад, и Шийна пришла к заключению, что ей будет позволено выбрать мужа по любви. Отец даже прямо говорил об этом. Он принимал ее сторону, когда сестры просили его ускорить замужество Шийны — тогда и они смогут вступить в брак. У каждой из них уже был суженый, и сестры стремились к замужеству, даже четырнадцатилетняя Фьона. У них не возникло никаких сложностей: им нравились женихи, которые одновременно были сильными союзниками. А Шийна не имела такого счастья.

Но Дугалд Фергюсон отказывался торопить Шийну. Вместе с тем он не позволял ни одной из младших дочерей вступить в брак раньше ее — это опозорило бы старшую. А теперь все вдруг изменилось. Теперь она обязана выбрать мужа из могущественного клана. И выбрать не позже чем через месяц, в противном случае за нее решит отец. Шийна была ошеломлена. Как мог отец так поступить с ней? Ведь она его любимица, драгоценность Тауэр-Эска — как он сам называл ее.

Но в глубине души Шийна понимала, в чем дело. И хоть это было ей ненавистно, не могла всерьез винить отца за его решение. Он защищал свой клан, хотел укрепить его при помощи сильных альянсов, сыграв три свадьбы. Сэр Гилберт Макгайр давно уже посватался к Маргарет после того, как ему отказала Шийна. Маргарет, которой исполнилось семнадцать, ждала брака с Гилбертом уже полтора года. Состоялась и помолвка шестнадцатилетней Элспет с ее избранником Гиллеонаном Сибалдом, к которому сердечно относился Дугалд. Только Шийне оставалось сделать выбор. Но она еще не встретила того, с кем захотела бы провести всю оставшуюся жизнь.

— Так и знал, что найду тебя здесь, раз ты не можешь скакать верхом сквозь утренний туман.

Шийна оглянулась и с неудовольствием увидела двоюродного брата матери. Снова повернувшись лицом к заре, она сказала:

— Мне не нравится, что ты выслеживаешь меня, Уилли.

— Я ведь просил не называть меня Уилли.

— Ну тогда Уильям. — Она передернула плечами; родственник он или нет, она все равно его терпеть не может. — Какая разница? Я бы предпочла вообще с тобой не разговаривать.

— Ох, Шийна, какая же ты грубиянка, в самом деле. Ведь я здесь только ради тебя, в твоих интересах.

— Это в моих интересах ты заявил отцу, что мне надо немедленно выходить замуж? — резким тоном спросила она, пронизывая Уильяма полным яда взором синих глаз. — Я так не думаю. Полагаю, что на уме у тебя твои собственные интересы. Но ничего у тебя не получится, за тебя я замуж не выйду!

— На твоем месте я не был бы так уверен, Шийна, — холодно ответил Уильям.

Она рассмеялась, но невеселым смехом.

— Ты ничего не добьешься, Уилли. Ты ведь хорошо знаешь моего отца. Он не выдаст меня ни за кого из Макэфи. Мы и так уже в союзе с ними, а отец хочет влить в семью новую кровь. Так что очень тебе признательна.

Уильям не обратил внимания на ее сарказм, он вообще не обращал внимания на то, что ему не по вкусу.

— Дугалд согласится на наш брак.

— Как бы не так! — огрызнулась Шийна. — Или ты знаешь способ прекратить вражду?

— Нет, но можно ускорить брак Фьоны. Она ведь отдала свое сердце брату самого Огилви. Подумай об этом, Шийна. Союз с Огилви стоит трех с любыми другими кланами. Он мог бы заставить отступить даже Маккиннионов.

— Ты хватаешься за соломинку, — с еще большим презрением заявила Шийна. — Ничто не заставит Маккинниона бежать в страхе, и ты отлично это знаешь. Не хуже меня. Маккиннион — дикий горец. Он живет, чтобы убивать, как и весь его клан.

Уильям продолжал уже мягче:

— Но твой отец почувствует себя спокойнее, породнившись с Огилви, и не станет возражать против твоего брака со мной.

— Ты все время забываешь, что я не хочу тебя, — ответила Шийна. Ведь я тебе много раз говорила об этом, Уильям. Говорила и в нынешнем году, говорила и в прошлом, и в позапрошлом, а ты не слушаешь. Говорю еще раз, и теперь, надеюсь, последний. Я не люблю тебя и не хочу в мужья человека почти такого же возраста, как отец. Я не хочу тебя обидеть, но от твоей навязчивости мне плакать хочется.